Медный промысел

Памятник: Пыскорский медеплавильный завод
Расположение: Усольский район
Краткая характеристика: Первый в России медеплавильный завод — родоначальник цветной металлургии России
Статус: Предлагается
Памятник: Егошихинский медеплавильный завод
Расположение: Пермский район
Краткая характеристика: Место основания г . Перми
Статус: Предлагается
Тип памятников: Горно-геологический
Авторы статьи: И. И. Чайковский, Т. В. Харитонов

В истории освоения пермских медистых песчаников можно выделить два периода расцвета горного промысла, оставивших след в культуре и быте народов, населявших Прикамье. Эти периоды можно назвать чудским и петровско-екатерининским.

Чудский период
Медистые песчаники, выходящие на поверхность вдоль всего западного склона Урала, разрабатывались еще с бронзового века древней чудью. В начале III тысячелетия до н. э. металлургия меди зародилась в Оренбуржском Предуралье на базе руд каргалинской группы. Чуть позднее (II в. до н. э.) она возникла в Пермском крае и была представлена энеолитическим гаринско-борским металлургическим очагом. О знакомстве с металлургией меди свидетельствует находка глиняной чашки для плавки меди на стоянке Бор I на р. Чусовой (II в. до н. э.). Раскопки Турбинского могильника на Шустовой горе недалеко от Перми позволили обнаружить набор бронзовых и медных изделий. Медные изделия в формах и литниках оказались в теле оползня у д. Пешковой в устье р. Кондаса. В родановской культуре металлургия меди, ведущая начало с бронзового века, продолжает развиваться. На Кыласовом, Родановском, Рождественском, Кудымкарском городищах, Баяновском и Кудымкарском селищах найдены куски руды, тигли, литейные формы и большое количество изделий из меди и бронзы. Медные шлаки вместе со слитками и корольками меди встречены на Кыласовом городище, а формы для чушек — на Купросском городище. В Редикорском могильнике найдены кузнечные клещи и молот-ручник. Металлургия меди в Прикамье существовала на местном сырье. Качественный спектральный анализ тиглей показал, что медь плавилась из медистых песчаников (Могильников, 1956). В 2002 г. в городище Ермаши (на территории завода «Пермнефтеоргсинтез») Камской археологической экспедицией (руководитель А. Мельничук) обнаружена штольня с останками погибшего рудокопа. Шахта датируется V—III вв. до н. э. и относится к ананьинской культуре (Шубина, 2002).

В плавку шли богатые руды с содержанием меди более 2%. Древние разработки медной руды известны в 150 местах (Могильников, 1956). Следы древних (чудских) выработок не сохранились, так как они производились преимущественно по берегам рек и логов и со временем были размыты и осыпались, имея на сегодняшний день вид заросших логов, оврагов и промоин. При проходке чудских копей древние рудокопы применяли каменные молоты, клинья, песты, дробилки, кирки (роговые и костяные, медные и бронзовые, а затем железные), кайлы, молотки. Глубина выработок в среднем составляла 10—14 м; некоторые достигали значительных размеров, так как добыча руды в них велась на протяжении сотен лет. Известно, что чудские горняки были непревзойденными геологами. «Жившая тут чудь только самую лучшую руду отбирала», — писал академик И. И. Лепехин (1775). Медную руду добывали из пермских медистых песчаников, в которых много позже были найдены остатки пермских ископаемых ящеров. Вероятно, древней чуди этот подземный мир ящеров был известен, что, наряду с реалистичными образами (зверей, птиц, человека), нашло отражение в металлической (медной и бронзовой) скульптуре, в так называемом пермском зверином стиле. Генерал-майор В. И. де Геннин писал: «В прежних годеях на оных местах жила чють, вогулича и вотяки, понеже находились в тех местах старинные (идолы), деланные ис красной меди».

Искусство пермского звериного стиля связывается исследователями с загадочно исчезнувшим народом — древней чудью. Загадку чуди с давних времен пытались разгадать этнографы, лингвисты, краеведы. Существуют разные версии о том, кто такая чудь. Предания о чуди чаще всего рассказываются в местах, где проживают или ранее проживали финно-угорские народы. Поэтому некоторые исследователи считают чудью манси и хантов (А. Е. и Ф. А. Теплоуховы и др.), а некоторые (И. Н. Смирнов, С. Гаушева и др.) — коренные пермские народы (предков коми, коми-пермяков, удмуртов) (Гаушева, 1994). Другие исследователи (В. Демин) указывают на то, что истоки финно-угорских, самодийских, индоевропейских и всех других народов следует искать в нерасчлененном северном пранароде — гиперборейцах (тех, кто живет на Севере). Возможно, они жили здесь еще во времена древних греков, так как о них упоминали многие античные авторы, в том числе один из авторитетных ученых Древнего мира — Плиний Старший. О полярной оконечности Земли, части Гипербореи, именуемой Туле (Тула), писал еще греческий историк и географ Страбон в своей знаменитой и почти полностью сохранившейся до нашего времени «Географии».

В 1970—1980-е гг. начали появляться версии о том, что чудь — это древние арии (предки индоиранцев, а в более широком смысле — предки индоевропейцев в целом) (Истомина, 2005).

Работами С. К. Кузнецова и А. Л. Никитина показано, что представления о «великой Биармии» как могущественном Западно-Финском государстве, простирающемся до Уральских гор, являются историографическим фантомом, родившимся в результате неправильной интерпретации скандинавских. Однако эта ошибка уже вошла в геохронологическую шкалу, где средний отдел пермской системы назван биармийским.

Несмотря на спорность вопроса об этнической принадлежности, пермский звериный стиль в современной науке воспринимается не только как предметы культового литья, но и как мировоззренческая система, стоящая за сюжетами и образами пермской старины.

Среди древних культур Прикамья выделяются ананьинская, гляденовская, ломоватовская и родановская, для каждой из которых характерны свои образы и мотивы, запечатленные в металлической скульптуре. М. А. Дмитриевым показано, что в этих бляшках отражены представления древнего населения об устройстве мира и месте человека в нем, закреплены знания о природе и человеческом обществе.

Местный очаг металлургии в Прикамье сложился в начале II тысячелетия до н. э. Металлургия меди и бронзы развивалась и позднее — в эпоху железа. Ее высокий уровень создал условия для широкого развития металлической скульптуры, которая достигла своего расцвета в середине и во второй половине I тысячелетия н. э. Мастера-литейщики применяли разнообразные приемы: плоское и объемное литье в жестких формах (каменных, глиняных, костяных и, может быть, деревянных), выпуклую чеканку, напайку, гравировку поверхности, уникальные отливки по восковым моделям. Самым распространенным приемом было литье в жестких формах.

Самые древние медные изделия относятся к эпохе неолита и ронзы. Преимущественно изображались водоплавающие птицы — утки, лебеди, водяная курочка, гуси, что отражает обитание близ болот.

Первой культурой Древнего Прикамья является ананьинская (V—III вв. до н. э.), зародившаяся в раннем железном веке. В искусстве этого времени преобладают изображения человека или человекоптицы. В Верхнем Прикамье найдены женские статуэтки, отражающие сильные традиции материнского рода и культа женщины — хранительницы домашнего очага. Почти все изделия с изображениями мужчин найдены в Нижнем Прикамье, где развитие скотоводства и земледелия привело к укреплению патриархата. В предметах искусства этого времени почитается лошадь, что отражает влияние скифо-сарматов.

В памятниках гляденовскойкультуры (II в. до н. э.— II в. н. э.) преобладают мелкие металлические изображения животных и человека, которые выполняют роль заменителей реальных жертвоприношений различным духам. Повторяется изображение летящей птицы, много одиночных и парных изображений человека и лошади и других домашних животных.

Наивысшее развитие изобразительного искусства в Прикамье приходится на период ломоватовской культуры (III—VIII вв.). Усиление роли скотоводства и земледелия, связанное с укреплением патриархата, распадом родового строя, учащением военных столкновений между племенами, вызвало к жизни новые идеи. Получили дальнейшее развитие тотемистические представления и культ предков, начали выделяться культы главных антропоморфных божеств, появляются человеческие личины, дополненные фигурами животных, фигуры человеколосей, сцены борьбы между животными леса и степи. Пришлые угорские племена также внесли некоторые новые элементы в орнамент местных племен. В VII—VIII вв. появляются изображения верховного женского божества — владычицы животного мира и людей. Вероятно, эти идолы являются изображением знаменитой Золотой бабы.

В родановской культуре (IX—XV вв.), отличающейся возрастающим значением пашенного земледелия, образованием соседской общины и началом формирования раннефеодальных отношений у предков коми-пермяков, происходит схематизация и геометризация сюжетов. Встречаются изображения женской фигуры в сочетании с колосьями злаков, семейной пары с потомством, стилизованные звериные мотивы — медвежья лапа, птичья лапка, сдвоенные головки коней. Отмирание родовых и племенных культов, усиление роли главных антропоморфных божеств привели к тому, что часть металлической культовой скульптуры была заменена деревянной.

Ареал распространения предметов пермского звериного стиля включает территорию Верхнего и Среднего Прикамья, бассейны рек Вычегды и Печоры вплоть до морского побережья. Основная масса изображений найдена в Прикамье.

Таким образом, древние памятники горного дела и металлургии, названные «чудскими копями», подтверждают существование в те далекие времена на Урале и в Приуралье и медно-литейного промысла, и выплавки меди из руд в сравнительно больших объемах. По некоторым расчетам, существовало более 600 копей с числом отдельных выработок около 3 тысяч, из которых предположительно добыто 5—7 тыс. т металла (Фирсов, Мартынова, 1995). Академик П. С. Паллас (1786) отмечал: «…На всех богатых рудою местах при Уральском горном хребте находятся старинные, от неизвестного весьма прилежно горную работу производившего народа, происшедшие и нарочито глубоко вырытые шахты, штольни и шурфы…, которые известны под именем старых, или чудских, копей». Уральские рудознатцы передают, что почти все месторождения руд, на которых строили свои заводы Демидовы, были указаны чудскими метками- вскрышами, а открытие даже более поздних месторождений также было связано с такими метками, что наводит на мысль об определенной культурной миссии чуди на Урале.

Петровско-екатерининский период
Началом исторического периода разработки медистых песчаников можно считать 1617 г., когда на правом берегу р. Камы в Григоровой горе под Соликамском (впоследствии Григоровский рудник) и в местечке Кужгорт на р. Яйве (Кужгортский рудник) строгановским крепостным рудознатцем и плавильщиком Яковом Литвиновым были открыты медные руды. Здесь были поставлены опытные медеплавильные печи, о чем свидетельствует рассказ очевидца, сохранившийся в государственном архиве Свердловской области. Здесь же, в месторождении меди на Григоровой горе, рудознатцем Дмитрием Тумашевым был найден первый российский малахит. Позже, в 1630—1635 гг., после разведочных работ В. И. Стрешнева, печи были перенесены на р. Камгортку и дали начало первому в России медеплавильному заводу — Пыскорскому, считающемуся родоначальником цветной металлургии России. Место заложения завода при Пыскорском (Преображенском) монастыре было выбрано московским купцом Надеем Светешниковым и рудознатцем Аристом Петцольдом. При неформальном подходе первым медеплавильным заводом России можно было бы считать Григоровский. Остатки добычи и плавок в виде просадок над шахтными полями до сих пор сохранились в окрестностях д. Григорово. Сам Григоровский рудник являлся по тому времени крупнейшим в стработок. Имеются сохранившиеся штольни.

В первом периоде истории медеплавильного производства не только в Пермском крае, но и в России Пыскорский завод просуществовал до 1665 г. и прекратил работу из-за выработки первых рудников: Григоровского и Кужгортского.

Известны имена рудоискателей: Л. Нейгарта, нашедшего в 1697 г. медную руду на р. Бым, Ф. Мальцева, В. Мягковского, Б. Русаева, кунгурского пушкаря Н. Шаламова, обнаруживших медные руды на реках Бырме, Бабке и в других местах. В 1711 г. при существующем Мазуевском железоделательном заводе (1704 г.) Федор Молодой построил медеплавильную фабрику (цех, известный в народе как «Пустой завод»), просуществовавшую около года. В 1712 г. по указу князя Гагарина под руководством дьяка Окоемова на базе руд по рекам Ашап, Турка, Бырма был запущен Кунгурский медеплавильный завод, выплавивший в первый год «для образца» 30 пудов и 17 фунтов меди. Завод проработал с перерывами до 1718 г.

Наиболее интенсивное развитие медной промышленности на Пермской земле наблюдалось с 20-х гг. XVIII в. по 60-е гг. XIX в. Пермская медь сыграла определяющую роль в русской медной промышленности и способствовала успешному вывозу меди за границу, где в 20—30-х гг. XIX в. Россия была одним из главнейших поставщиков меди. В середине XVIII в. Россия была крупнейшим мировым производителем меди, выплавляя около 3 тыс. т в год при 11—15 тыс. т мировой выплавки.

Значительное развитие медного дела как в стране вообще, так и на Урале в частности, наступает в эпоху правления Петра I. В 1720 г. Петром I на Урал командирован В. Н. Татищев с задачей «...на Кунгуре и в прочих, где сыщется руда, удобных местах построить заводы...», а в 1722 г. — сменивший его В. И. Геннин. С их именами, наряду с именами Строгановых и Демидовых, связано становление отечественного горнозаводского дела и, в частности, усовершенствование металлургических способов получения меди. К этому времени относится заложение новых рудников и основание многочисленных заводов, перерабатывающих руды пермских песчаников. Так, в 1723—1724 гг. возникает Ягошихинский (Пермский) завод, в 1734—1736 гг. — Юговской, в 1736 г. — Висимский, в 1737 г. — Бизярский, в 1738 г. — Мотовилихинский, в 1740 г. — Курашимский, в 1744—1745 гг. — Ашапский, в 1747 г. — Юго-Камский, в 1754 г. — Пожевский, в 1760 г. — Аннинский и ряд других медеплавильных заводов (Третьяков, 1928).

При закладке Егошихинского (Ягошихинского) завода присутствовал В. Н. Татищев. Строительством завода руководили капитан Берглин и взятый с Олонецких заводов старший плавильный мастер Циммерман. Завод строили по подряду крестьяне из разных сел и деревень Кунгурского уезда и наемные работники. Управляющим Уральскими казенными заводами был назначен генерал-майор от артиллерии Вильгельм де Геннин. В рукописи де Геннина «Описание Уральских и Сибирских заводов, 1735» говорится о закладке Егошихинского завода следующее: «И по определению ево, генерала-лейтенанта, оной завод начат строить маия 4-го дня 1723 году и построен по январь месяц 1724-го году» (Геннин, 1937). Именно 1723-й считается годом основания города Перми, потому что со строительством завода от устья р. Егошихи начал отстраиваться и заводской пос. Егошиха, давший начало городу. Именно меди обязана своим появлением на свет Пермь.

Н. С. Корепанов, исследовавший печати уральских заводов, показал, что у истоков горнозаводской сфрагистики (исторической дисциплины о печатях, связанной с геральдикой) стоял В. Н. Татищев. С его приездом начала складываться местная символика, появилась печать, ставшая точкой отсчета развития сфрагистики региона. В 1720 г. в г. Кунгуре под руководством В. Н. Татищева был образован регионально-отраслевой орган горно-заводского Урала — Канцелярия горных дел.

В 1722 г. Татищев предложил учредить печать нового органа, который под названием Сибирского Горного Начальства находился к тому времени в Уктусском заводе: «…герб с некоторыми горными знаками, яко: кирка, молоток или тому подобное». Заказ на ее изготовление получил Московский монетный двор. Рисунком печати стал российский двуглавый орел, долженствующий подчеркнуть независимость новой структуры от губернской власти. На груди орла вместо щита с древним московским гербом — всадником, поражающим копьем дракона, появился горный знак — «мужичок с киркою». «Мужичок с киркою» стал первым изобразительным символом горнозаводского Урала.

В 1735 г. В. Н. Татищев, скорее всего лично, разработал клейма всех существовавших на тот момент казенных заводов. Через два года рисунки клейм были утверждены одновременно с рисунками печатей заводских контор. В настоящее время эмблемы не всех заводов поддаются расшифровке. Символом Пыскорского завода стал «костыльный» христианский крест, что может интерпретироваться как: 1) место начала промышленной колонизации Пермского края; 2) вотчина Строгановых, субсидировавших «русский крестовый поход» Ермака; 3) место, где в XIV в. проповедовал великий миссионер Стефан Пермский. Эмблемой Юговского (нижнего) завода, стоявшего на речке Юг, притоке р. Камы, стал натянутый лук со стрелой. Литерные эмблемы имели заводы Висимский (В), Мотовилихинский (М) и Ягошихинский (Я). Сохранившиеся оттиски печатей часто являются единственными материальными памятниками былой славы горнозаводского Урала петровско-екатерининского периода.

Несмотря на то, что Генниным и Татищевым на Урале было открыто более десятка горнозаводских школ, в них не готовили горных инженеров, нужда в которых была связана с резким увеличением масштабов поисков и разработки руд. В 1771 г. уроженец д. Кояново, башкир Гайнской волости, потомственный рудопромышленник Исмагил Тасимов с компаньонами подал челобитную в Берг-коллегию, в которой ходатайствовал о передаче на собственное содержание и разработку казенных медных рудников и о поставке своих руд на Юговские медеплавильные заводы. В этой же челобитной Исмагил Тасимов писал: «…чтоб начальники заводов или надзиратели их трудов и промысла были знающие люди…, то просить, чтоб завести офицерскую школу…». На содержание училища башкирские рудопромышленники обязались вносить с каждого пуда поставляемой ими руды по полушке (четвертая часть копейки), что и послужило важным аргументом в пользу благоприятного отношения Екатерины II к этой инициативе. Открытие Горного училища (ныне — Санкт-Петербургский государственный горный институт им. Г. В. Плеханова) состоялось 28 июня 1774 г., всего на 8 лет позже старейшей в мире Фрейбергской горной академии в Германии (Поваренных, 1955).

Денежное производство на Урале началось с октября 1725 г., когда на Ягошихинском заводе московскими денежными мастерами во главе с Панкратом Матвеевым в присутствии генерала Геннина по немецким образцам было нарезано и отчеканено несколько самых первых плат. В январе 1726 г. на Платном дворе в Екатеринбурге началась чеканка екатеринбургских плат — рубля, полтины, полуполтины, гривенных, копеечных и пятикопеечных. Во время своего второго назначения на Урал В. Н. Татищев наладил в Екатеринбурге полноценную монетную чеканку. В январе 1736 г. Платный двор переименован в Екатеринбургскую контору дела медных кружков, которая готовила полуфабрикаты для московских монетных дворов. Монетная чеканка сразу превратилась в самую мощную отрасль Екатеринбурга. На нее начинал работать весь Урал. Медь для денежного дела поступала из екатеринбургских плавилен, с казенных Ягошихинского, Пыскорского и Полевского заводов, с Выйского и Суксунского заводов Акинфия Демидова и Таманского завода Строгановых. С июля 1736 г. контора стала именоваться Екатеринбургской конторой денежного дела, с 1737 г. — Денежным двором, и только с 1763 г. Екатеринбургский денежный двор стали, наконец-то, называть Монетным двором. К тому времени три четверти всей медной монеты Империи чеканилось в Екатеринбурге.

В 1788 г. по указу Сената в помощь Екатеринбургскому монетному двору учрежден Аннинский (обозначение «АМ» — Аннинская монета) на базе Бабкинского медеплавильного завода, который работал на рудах Палыгорских (Забабкинских) рудников и имел 12 медеплавильных печей. С января 1789 г. Монетный двор начал чеканить двух- и пятикопеечную монету, а позднее — медные монеты различных достоинств (10, 5, 4, 2, 1 коп., деньгу и полушку). В 1791 г. выпуск денег превысил здесь 1 млн рублей. Чуть позже в целях пополнения казны по предложению генерала-фельдцейхмейстера Платона Зубова — последнего фаворита Екатерины II — завод занялся перечеканкой готовой медной монеты с двукратным увеличением ее монетной стопы (32 руб. в пуде). Вступивший на престол Павел I приказал перечеканку остановить, а уже перечеканенной монете вернуть первоначальный вид (обратная перечеканка). При этом на отдельных монетах сохранились следы этой двойной перечеканки (такие экземпляры являются сегодня редкостью) (Пуронен, 2004). В 1798 г. Монетный двор был закрыт, а его оборудование и мастера были переведены на Екатеринбургский монетный двор.

Общепринято, что первые самовары были изготовлены в Туле в 1746 г. Однако это не так. Известным свердловским историком А. Г. Козловым был обнаружен документ с упоминанием самовара Иргинского завода, датируемый 1740 г. Производство медной посуды, особенно винокурной, было прибыльным заводским предприятием, уступающим только монетной чеканке. Меднокотельное производство на Нижней Иргине (ныне — Свердловская область) начало зарождаться еще в 1729 г., через год после того, как завод, принадлежащий братьям Осокиным, выдал первую медь. Тяжелая экономическая ситуация, сложившаяся на заводе, а также участие заводского населения в боевых действиях против башкирских повстанцев в 1735—1740 гг. способствовали рождению идеи удобного в походных условиях автономного кипятильника — своеобразной походной кухни.

Первый прообраз самовара, предназначенного для изготовления медовухи, появился на Иргине (как и в России) между сентябрем 1738 г. и февралем 1740 г. Н. С. Корепанов предполагает, что его изобретателем и наладчиком был котельных дел мастер Петр Семенович Чесноков, который, как и большинство раскольников, работавших тогда на Осокинском заводе, чая не пил. Р. Ф. Набатов, приказчик завода, перешедший на службу к А. Н. Демидову, передал ему технологию. Акинфий Демидов первым реально оценил изобретение иргинских мастеров и, перепрофилировав его для чайного дела, дал толчок самоварному производству в России, сначала на Суксунском заводе, а затем и в Туле. Таким образом, первый традиционный самовар для чаепития родился в Суксуне в 1740 г. На протяжении 10 лет там действовала самоварная мастерская, а с 1750 г. началось фабричное производство.

Суксунский завод, построенный в 1727 г. как медеплавильный, но позже (в 1774 г.) преобразованный в железоделательный, часть меди расходовал на отливку колоколов, звон которых отличался особой мелодичностью и чистотой благодаря удачно подобранному сплаву. Колокольное производство Суксунского завода славилось на всю Россию и было предметом особой гордости местных мастеров. С середины XIX в. на звоннице Большого театра в Москве «поют» 48 суксунских колоколов.

При выборе площадок для строительства заводов принималось во внимание четыре фактора: руда, лес (топливо), вода (энергия) и пути сообщения. Постройка всех заводов начиналась с плотин. Производственные цехи (фабрики), как потребители водной энергии, располагались ближе к плотине. Техника производства меди была основана на плавке медных руд в шахтных печах с последующей очисткой в горнах. В начале века плавильные печи строились в основном немцами по «саксонскому» образу. Но уже в первой четверти XVIII в. Татищев, Геннин и талантливые русские мастера изменили форму и размеры печей, приспособив их к уральским рудам. Плавка руд проводилась в «крумфенных» печах, которые обычно строились сдвоенными под одной трубой и к которым иногда с боковой стороны пристраивали гармахерский горн.

Все руды, кроме руд Соликамско-Кунгурского района, перед плавкой обжигались в кучах или специальных печах — стойлах. Шихта составлялась из одного или нескольких сортов руд и флюсов. В качестве флюсов использовались известняк, доломит, «варничный» песок, получаемый при выпарке соли. На пермских заводах впервые были опробованы новые обжигательные печи — кальцениры. Таким образом окисленные руды с содержанием меди 0,8—4,5% обогащались, и в плавку отправлялся концентрат с содержанием меди 6,4—7,5%. Продуктом плавки была черная медь, которая проходила очистку в гармахерском горне до тех пор, пока не «поспеет». П. П. Бажов в «Малахитовой шкатулке» так описывает процесс очистки черной меди: «Чтобы очистить медь…, ее «дразнили»: посыпав угольной мелочью расплавленную массу и до предела усилив дутье, совали сверху окорененный, но еще достаточно сырой березовый кол. Березовый сок вызывал бурное кипение, и печь начинала «плеваться» и «спускать пену». Когда печь «проплюется» и медь упреет, массу разливали в изложницы».

Технология плавки руд на протяжении века не подвергалась существенным изменениям. Менялась лишь конструкция печи: появились печи с квадратной и круглой шахтой, с другими внутренними размерами.

Рудники располагались на расстоянии 2—50 км от заводов и действовали, как правило, непродолжительное время — от 1 до 3 лет, очень редко — более 5 или 10 лет. В среднем рудник работал обычно 2—3 года. Редкие рудники разрабатывались дольше (Благовещенский — около 20 лет, Ключевской — несколько десятков лет). Одновременно в год их разрабатывалось небольшое количество (20—40). Плотность рудников в полосе развития медистых песчаников наиболее освоенных районов достигала 9 на 18 км2 (обычно от 1 до 4), в среднем 2 рудника на 18 км2 (по данным, снятым с 10-верстной регистрационной карты полезных ископаемых Пермского округа ВСЕГЕИ, 1928 г., район южнее Перми). Отмечается прямая корреляция между населенностью территории и плотностью рудников.

В одновременной работе каждый завод имел 5—10 рудников. Залежи отрабатывались открытым (летом) и подземным (зимой) способами. Руда отбивалась кирками, ломами, клиньями, лопатами, погружалась в тележки, тачки, носилки и вывозилась на поверхность. Глубокие рудные залежи отрабатывались пробитием шахт или штолен. Руда поднималась в бадьях ручными валками (воротом). На поверхности руду сортировали, отделяя пустую породу, и промывали. На заводы руды от шахт доставлялись в летнее время в основном по рекам, а зимой — гужевым транспортом.

Судя по немногим сохранившимся планам горных выработок, залежи имели форму вытянутых линз, часто ветвящихся. Размеры залежей невелики. По Д. Меньшенину (Горный журнал, 1835), длина их измерялась 20—100 м, редко — от 210 до 1000 м, еще реже — 2—3 км. Ширина 10—85 м, редко — 210 м и максимальная — 460 м. Средние размеры по заводам Кнауфа (Юговской, Бизярский, Курашимский): длина 150 м, ширина 80 м. Залежи рудников Мотовилихинского завода имели длину 21—63 м, редко — 210 м и максимальную — 1066 м. Ширина залежей 21—63 м, редко — 107 м, максимальная — 128 м. Обычная площадь залежи составляла 1500—2500 м². Размеры рудников определялись площадью оруденения пластов. В среднем их площадь, по выражению Н. И. Чернышова (Чернышов, 1959), не превышала площади огорода. Имеются исключения: при проведении геологической съемки в бассейнах рек Бабки и Быма Л. И. Лядовой (1962) упоминается рудник «Штольня Лисофетка», тянущийся в северовосточном направлении от д. Ерши на д. Сосновку. Эта выработка шла по простиранию рудного тела на протяжении 3 км.

Различали следующие сорта руд: пластовая, сметничная, ржавечная, песчаная, красничная, костыжная, флецовая, жильная, сквозничная, голубничная, шиферная, шахровая, светлая песчаная, серая песчаная, песчаная мелкозернистая (Горный журнал, 1859). Названия были даны не только рудам, но и вмещающим породам: хрящ, зольник, ржавец, красик, голубник, головник, шифер, полосатник, полосун, запека, пульник, сметник, творожник, шахра, костыга, крестовник, черник, чернядь, сливняк, яснец, вап (Гофман, 1865).

За почти 200-летний период разработки медистых песчаников было разведано около 10 000 месторождений (в пределах края известно около 5800) с промышленным содержанием меди. В XVII—XIX вв. в бывшей Пермской губернии на базе медистых песчаников работало 30 медеплавильных заводов, которые производили до 3000—4000 т меди в год. До конца XIX в. на всех медеплавильных заводах Прикамья было получено около 31 тыс. т меди. Последний медеплавильный завод, Юговской, был закрыт официально в 1910 г., а незадолго до этого, в 1905 г., прекратил работу и последний медный рудник, Усовский, находившийся в Соликамском районе.

В советские годы были предприняты неоднократные попытки поисков и разведки медистых песчаников Прикамья, но они не увенчались успехом. Все выявленные объекты оказались мелкими, а минеральный состав руд — сложным, что не позволило реанимировать цветную металлургию края. Однако предполагается, что будет и третий этап расцвета медного промысла в Прикамье. По прогнозам, он будет связан с добычей не только меди, но и сопутствующих ей примесей, в частности золота, серебра, платиноидов и других металлов. Для этого нужны лишь энтузиасты и новая технология переработки руд.

Представляется, что необходимо установить памятные знаки в районе Григоровского рудника и Пыскорского завода с надписью: «Здесь началась цветная металлургия России».

Пример некоторых стран, в которых бережно относятся к памятникам горного искусства предков, показывает, что музеем медного промысла Прикамья могут служить расчищенные шахтные стволы или штольни отработанных рудников, которых немало даже в самой Перми. Превращенный в экскурсионный объект рудник мог бы играть культурно-просветительскую роль.

На иллюстрациях:

1. На этом месте стоял первый российский медеплавильный Пыскорский завод
    JPG, 999x700, 128 Кб
2. Бляха: женское божество с птичьими крыльями, олицетворяет три мира: подземный — ракообразные существа, земной — крылатая богиня с преклоненными перед ней людьми, небесный — лик солнца в окружении человеколосей, VII—IX вв. Чердынский краеведческий музей, место находки: пос. Курган Чердынского района
    JPG, 217x431, 29 Кб
3. ТАТИЩЕВ Василий Никитич (1686—1750), государственный деятель, военный дипломат при Петре I, историк, географ. Руководил государственными металлургическими заводами на Урале. Автор первого фундаментального научного труда «История Российская с самых древнейших времен»
    JPG, 207x278, 9 Кб
4. Медная копейка 1790 г. Аннинского монетного двора, предварительно оцененная в 3—4 миллиона рублей, ставшая главным топ-лотом на аукционе «Коллекционные медные монеты» в марте 2008 г. Копейки, деньги и полушки, отчеканенные в 1790—1795 гг., не имеют обозначения Монетного двора (АМ)
    JPG, 483x249, 28 Кб